Приближение мечты
Начав учиться в мединституте, первым делом я пошел в хирургический кружок - очень уж мне хотелось быстрее получить практические навыки будущей профессии, чтобы еще больше приблизиться к мечте стать настоящим хирургом.
Студенты, посещавшие кружок, могли в качестве волонтеров присутствовать на операциях, оказывая посильную помощь врачам и медсестрам. При первой же возможности я пошел на ночное дежурство в 1-ю Советскую больницу. Как же я был счастлив, когда впервые меня допустили в святая святых - операционную!
Здесь шла серьезная операция - удаление ноги в связи с начавшейся гангреной. Хирург производил манипуляции, склонившись над больным. Вдруг послышался какой-то стук - это нога упала в тазик. Резко пахнуло зловонием. Через минуту послышался еще один стук - сильнее, чем прежний. Это упала в обморок санитарка. Медсестра бросилась ее откачивать, а я не растерялся, храбро подхватил тазик с ногой и отнес в прозекторскую. Мне не привыкать: в родном городе я успел поработать санитаром в морге.
После операции хирург Эдуард Павлович сказал мне: «А ты молодец! Ловко ты ногу вытащил, быстро сообразил и совсем не боишься! Будет из тебя толк!» Я был страшно горд такой похвалой. Потом мы, воспользовавшись небольшой передышкой, вместе пили чай. Я впервые почувствовал себя по-настоящему приобщенным к этой славной когорте истинных последователей Гиппократа. Мне очень захотелось быть похожим на них: таким же смелым, способным быстро и четко принимать решения, от которых зависела человеческая жизнь.
В ту ночь мы практически не выходили из операционной: то и дело привозили новых больных с самыми разными диагнозами: аппендициты, перитониты, ущемленные грыжи. .. Когда под утро я уходил домой, то еле держался на ногах, но был невообразимо счастлив — летал, как на крыльях! Наконец-то я получил возможность делать то, о чем давно мечтал!
В институте я взахлеб рассказывал сокурсникам, как помогал в операционной. Все меня хвалили, а многие девчонки из труппы стали ко мне присматриваться. Я предлагал всем желающим из группы пойти со мной в больницу подежурить, но таковых почему-то не оказалось.
На следующую ночь, едва отоспавшись, я снова пошел на добровольное дежурство. Был вечер пятницы, и почему-то именно в этот день как будто весь Саратов заболел. Операции шли без перерыва, одна за другой сразу в двух операционных. Всю ночь я заполнял истории болезни, мерил у пациентов пульс и давление. Одна из медсестер спросила:
- Эй, студент, а ты когда-нибудь пробовал делать уколы?
- Нет, - честно ответил я. -А хочешь попробовать?
- Конечно.
Медсестра набрала лекарство в шприц и протянула его мне:
- На, коли!
Пациент лежал на операционном столе под наркозом, Я взял шприц и стал неумело тыкать иглой. Все мои усилия были напрасны, но я настойчиво продолжал попытки. Видимо, мои действия были настолько усердными, что пациент, очнувшись от наркоза, приоткрыл один глаз и, увидев около себя желторотого юнца со шприцем в руках, спросил:
- Что, тренируешься?
Смутившись, я кивнул.
Колоть в живое тело - это вам не покойников в морге резать. Тем уже все равно, боли они не чувствуют. Я очень старался научиться делать уколы так, как это делают опытные медсестры, - хлопком: красиво и совсем не больно. И вскоре научился.
Привыкнуть к чужой боли я так и не смог. Даже сейчас, спустя многие годы, имея за плечами десятки тысяч сделанных операций, каждый раз, невольно причиняя пациенту боль, я сопереживаю вместе с ним, чувствую эту боль как будто «жабрами», пропускаю через себя и пытаюсь ее остановить. Всегда стараюсь обеспечить дополнительное обезболивание, чтобы человек во время операции совсем ничего не почувствовал.
А тогда, в далекие студенческие годы, будучи начинающим медиком, боль каждого пациента я воспринимал, как свою собственную и старался сделать все от меня зависящее, чтобы избавить человека от малейших страданий.
Мои первые хирургические успехи заметили однокурсники, и теперь я все чаще ловил на себе заинтересованные взгляды девчонок из группы. Они стали постоянно обращаться ко мне по разным медицинским вопросам, ведь я в их глазах стал практически состоявшимся хирургом: еще бы, ведь меня допускают на операции, опытные врачи с именем берут меня в ассистенты!
«Надо бы присмотреться к этому парню получше, наверное, далеко пойдет!», - примерно так, видимо, нашептывала им женская интуиция.
Как-то раз ко мне подошла самая красивая девочка из группы, которая раньше никогда не обращала на меня внимания.
- Виктор, - промурлыкала Наташка, - а можно, я тоже с тобой как-нибудь на дежурство пойду?
- Да, пожалуйста, сколько хочешь! Там работы на всех хватит!
На следующий день после занятий Наташа с подругой уже ждали меня у дверей аудитории, и мы втроем отправились в 1-ю Советскую больницу. В ординаторской я представил своих сокурсниц своему покровителю. Эдуард Павлович встретил их очень тепло:
- Проходите, проходите, помощницы нам всегда нужны, а тем более такие симпатичные!
Первый раз в своей жизни юные медички очутились в операционной, где шла настоящая операция. С испуганным любопытством они наблюдали за ходом действий. Я же чувствовал себя здесь уже как рыба в воде, и, признаться, мне льстили восхищенные взгляды, которые они то и дело на меня бросали.
Анестезиолог, дав наркоз больному, обратился к моим протеже:
- А ну-ка, девушки, помогите мне! Нужно слить эфир.
Практикантки со всех ног бросились выполнять указание. Тогда еще в отечественной медицине не применяли общий внутривенный наркоз, как теперь, и чтобы ввести пациента в это состояние, использовали эфир. Оставшееся после операции вещество сливали в пузырьки и крепко завинчивали крышками, чтобы оно не испарилось. Но мои девушки всего этого не знали. Стремясь все сделать как можно лучше, они осторожно слили эфир в унитаз.
Об этом, конечно, не догадывался Эдуард Петрович, который после изматывающей операции решил посетить уборную. Разместившись на сиденье унитаза, хирург расслабился и решил выкурить сигаретку. Еще не потухшую спичку он бросил в унитаз. Что произошло потом, еще долго, смеясь, передавали из уст в уста очевидцы - дежурные врачи. Они как раз стояли в коридоре и мирно беседовали, когда вдруг в уборной раздался взрыв, и все увидели вылетающего из дверей ведущего хирурга с голым задом и дымящимися на нем спущенными штанами. Он неловко брякнулся на пол, вскочил и, не успев поднять штаны, прорычал: «Кто осмелился покуситься на мое мужское достоинство?» Врачи рыдали от смеха, мои практикантки, заойкав, бросились врассыпную и позорно бежали с «поля боевых действий».
На следующее утро, увидев в институте незадачливых дежуранток, я подошел к ним и спросил:
- Ну что, девчонки, пойдете сегодня на дежурство?
Но обе отказались, сославшись на неотложные дела, и после занятий я, как всегда, один, бодро зашагал в сторону моей первой больницы, где меня ждали и где я был действительно нужен.