Лед тронулся! Первые шаги в бизнесе
Меня всегда удивляла несправедливость: если за границей врачи пользовались заслуженным почетом и уважением, хорошо зарабатывали, жили в прекрасных домах, то наши медики в это время влачили полунищенское существование. Денег хватало только на самое необходимое: на еду, оплату коммунальных услуг, недорогую одежду.
Такой принцип отношения государства к медицине был сформирован сразу после революции. Говорят, все это пошло с легкой руки наркома просвещения Луначарского, который считал, что врачам незачем хорошо платить: мол, хорошего хирурга и народ прокормит, а плохие нам не нужны. Вот и приходилось нашим последователям Гиппократа вставать перед выбором: или мириться с такой жизнью, или уходить из медицины, бросив любимую работу. Некоторые врачи, стремясь заработать больше денег для своей семьи, позволяли себе брать материальную благодарность с пациентов, но наши доблестные спецслужбы были начеку: таких врачей выслеживали, ловили и сажали в тюрьму, точно каких-то уголовников. Только представьте себе картину: в одной камере сидят - какой-нибудь карманный воришка и заслуженный хирург, спасший множество жизней!
Я думаю, что труд хирурга должен хорошо оплачиваться не только потому, что он тяжелый и очень ответственный, но и потому, что загнанный в угол, нищий хирург может быть просто опасен. Он должен думать о жизни и здоровье пациента, а не о том, что у него в кармане пусто, иначе, последствия могут быть непредсказуемыми. Многие врачи сейчас относятся к своей профессии, как к ремеслу, просто способу получить заработок, тогда как это должно быть состоянием души, образом жизни.
Мне всегда было непонятно, почему хороший медик не имеет права позволить себе купить квартиру или машину, честно получая вознаграждение за свой нелегкий труд.
И меня особенно коробило от насмешливой ухмылки гаишников; когда они останавливали меня и узнавали, что я хирург, то не брали с меня мзду не из уважения к моей профессии, а потому, что считали, что с меня взять нечего. Я смотрел на их нахальные, сытые рожи, на их толстые пальцы, привыкшие отсчитывать деньги, заработанные «волшебным жезлом», и понимал: что-то в этой жизни устроено не так.
Идея создания собственной частной клиники засела в моей голове уже давно, еще в то время, когда меня, под разными предлогами, постоянно гоняли из одной клиники в другую, не давая полностью реализовать себя в хирургии. А подсказал мне ее сын одной моей пациентки.
Дело было так. В то время я работал заведующим отделением головы и шеи, каждое утро ко мне стояла очередь из пятнадцати-двадцати человек; все они хотели, чтобы именно я их прооперировал. Как-то утром я, как обычно, вел прием пациентов. Вдруг дверь отворилась, и в кабинет вошел хорошо одетый высокий мужчина с цепким взглядом.
- Мне нужен доктор Парфенов, - четко и раздельно проговорил мужчина.
- Это я, здравствуйте! - я протянул ему руку. Гость ответил крепким рукопожатием.
- Юрий Багистров, - представился мой новый знакомый.
Выяснилось, что он - высокопоставленный чиновник, пришел ко мне за помощью. У его мамы - запущенная стадия рака верхней челюсти, курсы химиотерапии и лучевой терапии не только не помогли, а только ухудшили положение. Ей уже отказали во многих онкологических центрах Москвы. Юрий и его мама, Галина Васильевна, уже морально приготовились к самому худшему, когда в одном из московских лечебных учреждений им потихоньку посоветовали поехать к доктору Парфенову в Саратов. «Только он может Вам помочь», - доверительно сообщил один из врачей. Когда Юрий сказал, что он сам из Саратова, то услышал: «Ну, так вам и карты в руки!»
Вернувшись из Москвы, Багистров тут же поехал ко мне. И теперь, сидя в моем кабинете, он с надеждой смотрел на меня.
- Ну что, доктор, возьметесь? - он посмотрел мне прямо в глаза.
Я задумался. Риск был очень велик, учитывая стадию заболевания и солидный возраст пациентки - 75 лет. Решение нужно было принимать немедленно, жизнь этой женщины измерялась буквально несколькими днями.
- Хорошо, я возьмусь, - ответил я. Взгляд моего гостя потеплел.
На следующий день я начал готовиться к операции. Случай был сложный. Я решил вызвать на подмогу одного саратовского хирурга - светило местной медицины, а также попросил приехать в Саратов американского коллегу - доцента штата Северная Каролина. Операция прошла успешно. После нее пациентка чувствовала себя настолько хорошо, насколько это было возможно, и быстро пошла на поправку.
Уезжая обратно в Америку, хирург Джон Ланд написал мне в памятной книге по-английски примерно следующее: «Я стал свидетелем операции, которую проводил доктор Парфенов. Это было великолепно! Я уверен, что эта пациентка будет еще долгие годы наслаждаться жизнью». Прочитав эти слова, я подумал, что речевой оборот «наслаждаться жизнью» почему-то нехарактерен для нашей страны. У нас бы сказали: «пациент будет жить», а в Америке говорят; «пациент будет наслаждаться жизнью».
Интересно, почему так? Наверное, потому, что мы выживаем, а они наслаждаются. Кстати, Галина Васильевна, до сих пор «наслаждается жизнью», хотя после операции прошло уже более двенадцати лет, и ей уже под девяносто.
Юрий Багистров пришел ко мне дня через два после операции, снова пробившись сквозь толпу людей, желающих попасть ко мне на прием. Он от души поблагодарил меня за операцию, а потом спросил:
- Виктор, а почему бы тебе на первом этаже не поставить кассу? Народ к тебе всегда в очередь стоит. Поставил кассу - и частная клиника готова.
Я подумал: «Действительно, а почему бы и нет?»
Но тогда, в конце девяностых, частных клиник практически не было. Это было чем-то новым, неизведанным. К тому же, я никогда не был связан с бизнесом, знал лишь врачебное дело. А тут еще в 98-м разразился жестокий кризис, даже машин по улицам стало меньше ездить из-за высоких цен на бензин. Но эта идея не давала мне покоя.
Я решил поехать в Москву в Министерство Экономики России. Там работала моя бывшая пациентка, которую я незадолго до этого очень удачно прооперировал: может быть, она мне что-то подскажет?
Моя министерская знакомая Ирина Петровна встретила меня с распростертыми объятиями:
- Здравствуйте, дорогой Виктор Александрович! С чем пожаловали?
- Да вот, есть у меня кое-какие мысли. Требуется совет профессионала.
- С удовольствием, чем смогу - помогу.
Я выложил ей все свои соображения. Когда Ирина Петровна огласила мне данные по платежеспособности населения России, у меня испортилось настроение. Оказалось, что только восемь процентов российских граждан имеют более или менее приличный доход, чтобы позволить себе лечиться частным образом, Я сопоставил эти цифры с моими расчетами по клинике, и получилось, что открывать клинику - невыгодно. Ведь хорошее медицинское оборудование стоит бешеных денег. Что же делать? Снижать цены? - Но тогда рентабельность клиники еще больше снизится.
Я был близок к отчаянью. Неужели невозможно создать лечебное учреждение, где бы первоклассные врачи могли получать достойную зарплату?
Я снова начал думать. Конечно, здоровье у людей всегда на первом месте. Если человек болен, он готов отказать себе в чем угодно, но не будет экономить на лечении. А если денег нет? Тогда, наверное, все трудоспособные члены семьи сбросятся, лишь бы спасти близкого человека. Эта мысль меня воодушевила. А тут еще, как будто специально (хотя лично я не верю в случайность таких совпадений) мне на глаза в одной английской газете попалась статья под названием «Хирургия может быть прибыльной!». В ней британские коллеги, создавшие частную клинику в Лондоне, делились своим опытом, рассказывая о любопытной схеме привлечения и работы специалистов. После того, как я, с помощью переводчика, тщательно изучил статью, мое решение окончательно созрело. Все! Я готов!
Но тут все уперлось в извечный вопрос: где взять деньги? Я провел ряд переговоров с саратовскими бизнесменами - никто не хотел вкладываться. Все боялись рисковать. Идея вроде неплохая, но в нашем городе нет ни одного примера подобной клиники. Да и идейный вдохновитель, то есть я - фигура неоднозначная: упрям, несговорчив, к тому же находится в опале. За сотрудничество с ним можно получить неодобрение сильных мира сего.
Выручил меня все тот же Юрий Багистров. Он согласился стать моим компаньоном и вложить деньги в наше предприятие. И еще - меня познакомили с одним генералом, который слышал обо мне много противоречивой информации, и, в конце концов, ему стало интересно - что же я за человек на самом деле? После первой же личной беседы со мной, он дружески пожал мне руку и сказал:
- Виктор, ты можешь на меня рассчитывать, я тебе помогу.
Он мне очень помог, предоставив мне для работы в полное распоряжение часть своего госпиталя. Итак, теперь у меня были деньги, было помещение, можно было начинать ремонт. Ремонт мы решили сделать такой, чтобы все ахнули. С азартом я принялся за работу, пропадал на стройке с утра до поздней ночи.
Мы великолепно отремонтировали операционную, ординаторскую, коридоры, даже санузлы поставили в каждой палате, что по тем временам было немыслимо.
Памятуя о том, что меня трижды выгоняли из различных лечебных учреждений, я принял решение поставить в новой клинике три операционных - по одной за каждый раз. Пусть профессионалы получат возможность здесь свободно трудиться и получать за свой труд хорошие деньги.
Деньги, выделенные на ремонт, неуклонно таяли. Но тут внезапно я получил наследство от своего дяди: двухкомнатную квартиру в новом доме. Я сразу ее продал, и все деньги тут же вложил в отделку помещения.
Когда ремонт был закончен, все, кто приходил посмотреть на нашу новую клинику, замирали от восхищения. Ни в одном лечебном учреждении Саратова не было ничего подобного. Но ремонт - ремонтом, а для хорошей клиники самое важное - это правильно подобранный коллектив профессионалов. И мне удалось собрать таких людей. Многие известные врачи Саратова пошли ко мне работать. Всем было известно, что я всегда держал слово, поэтому они мне поверили.
Итак, все было почти готово: сделан прекрасный ремонт, закуплено оборудование и собран достойный коллектив.
Но был еще один серьезный камень преткновения: чтобы начать работу, нужно было получить лицензию. А выдавал лицензии человек, который давно меня невзлюбил. Именно из-за него я просидел на бирже труда целый год. Он объявил во всеуслышание;
- Парфенов лицензию никогда не получит, пусть даже и не мечтает!
Кстати, возглавляла лицензионную комиссию его жена.
Перед приходом комиссии я места себе не находил. Сколько было потрачено средств и сил для того, чтобы сделать ремонт, закупить оборудование, собрать людей! На карту было поставлено буквально все, и теперь все висело на волоске.
Лицензионная комиссия очень внимательно осмотрела нашу клинику, проверила соответствие всех норм и параметров, но не нашла ни одного пункта, к которому можно было бы придраться. Все необходимые условия были соблюдены вплоть до мелочей.
К слову, супруга моего недоброжелателя относилась ко мне весьма позитивно, мы с ней дружим до сих пор. Она не разделяла взглядов своего мужа в отношении меня.
В общем, медицинскую лицензию мы получили. У меня словно гора с плеч свалилась. Все волнения остались позади, можно было, наконец, спокойно работать, лечить людей. Многие пациенты не могли дождаться, когда же мы, наконец, откроемся. У человека, больного раком, каждый день на счету. Но через две недели я узнал, что решение комиссии аннулировано вопреки всем законам. Мой недруг решил поглумиться и выдал мне разрешение лишь ... на обрезание крайней плоти.
- Ничего, Парфенов и на крайней плоти заработает, - произнес он насмешливо.
Трудно описать мои чувства. Неужели все усилия пропали даром? Препятствие казалось непреодолимым.
Но мой ангел-хранитель меня не подвел. Волею судьбы случилось так, что один из моих пациентов оказался лучшим другом саратовского губернатора. У него был рак гортани. Я не только спас ему жизнь, успешно сделав операцию, но еще и создал искусственные связки в гортани по изобретенной мною методике.
Не только сам пациент, но и губернатор был бесконечно благодарен мне за спасение своего друга. Узнав о моей проблеме, он посчитал своим долгом вмешаться. И только помощь самого губернатора позволила нам преодолеть, казалось, непреодолимый барьер.
Через несколько дней нас вновь посетила лицензионная комиссия, и на этот раз нам выдали лицензию на все виды медицинской деятельности, указанные в нашей заявке. Рубикон был перейден. Теперь мы могли лечить широкий спектр заболеваний. После ухода повторной комиссии мы всем коллективом сели за стол, и, по предварительной договоренности, каждый из нас жахнул по стакану водки. Невероятно, но нас совсем не проняло, настолько все мы находились в нервном состоянии. Водку выпили, как воду, эффект не наступал. Мы удивленно оглядывали друг друга... Эффект наступил только через 2-3 часа, у кого раньше, у кого - позже; наконец наша нервная система позволила нам расслабиться. Не буду подробно задерживаться на этом моменте, скажу только, что все вели себя прилично, пострадавших не было.
Уже на следующий день клиника, которую я назвал «Докторъ», начала свою работу. В первый же месяц мы сделали одиннадцать операций. Дело пошло, с каждым днем к нам приходило все больше желающих лечиться. А мы, в свою очередь, всегда помнили, что самый главный человек в клинике - это, конечно же, пациент. Работали, не покладая рук, было нелегко, но мы старались изо всех сил. Сотрудники вовремя получали зарплаты.
В это время из Америки мне пришло предложение о работе на очень хороших финансовых условиях. Наверное, для меня было бы даже легче уехать в штаты, получать там хорошую зарплату и не иметь никакой головной боли. Но, во-первых, я не мог бросить свой коллектив, людей, которые мне поверили; а во-вторых, я, несмотря ни на что, люблю Россию и хочу жить только здесь, К слову, мне и до, и после приходило много предложений подобного рода из-за границы: из Израиля, Германии, даже из Министерства Обороны США, не говоря уже о Москве и Петербурге. Но я всегда отвечал отказом. Я хотел продолжать в Саратове начатое мною дело и развивать его до серьезных масштабов и, забегая вперед, скажу, что мне это удалось.
Я считаю, что успеха всегда добивается тот, кто остается верен выбранному делу; кто шаг за шагом неуклонно идет вперед, несмотря на все препятствия и трудности, преподносимые ему судьбой.