Особенности конкурентной борьбы

Особенности конкурентной борьбы

Будет ли жить созданный бизнес, как он будет развиваться, обычно становится ясно примерно через три года после его открытия. Наше бережное отношение к пациентам и профессионализм сотрудников сделали свое дело - к этому времени очередь из желающих пройти лечение в нашей клинике «ДокторЪ» стояла уже на месяц вперед.

Я работал вдохновенно, не покладая рук, и все время думал о том, как улучшить работу клиники. Конечно, пропускная система военного госпиталя, где мы арендовали помещение, затрудняла доступ к нам пациентов. Еще одной причиной, тормозящей развитие клиники, были сложные арендные отношения с этим режимным предприятием. Несколько раз нас предупреждали, что, возможно, придется покинуть это помещение. Трудиться под постоянной угрозой скорого выселения было морально очень тяжело. Так и кажется, что придешь завтра на операцию, а тебе скажут: «Все, освобождайте территорию». И куда мне - со своими операционными, с персоналом, с больными, ждущими помощи?

Все острее вставал вопрос о собственном помещении для клиники. Конечно, денег в нужном объеме у меня не было, но вновь, как обычно, помогли добрые отношения.

У меня была одна пациентка, которую я оперировал уже в четвертый раз. То у нее в одном месте болячка вылезет, то в другом. Все четыре операции я выполнил с блестящим результатом. Сын этой женщины, известный в Саратове бизнесмен, который уже чуть ли не прописался в нашей клинике, с интересом общался с коллективом и наблюдал за нашей работой.

Мы стали с ним постепенно сближаться, подолгу разговаривали. Несмотря на то, что он был лет на пятнадцать моложе меня, нам было интересно общаться, во многом наши взгляды на жизнь совпадали. Как-то я поделился с ним своими проблемами. Он внимательно выслушал, задал несколько вопросов. Через несколько дней он пришел ко мне с предложением. Он и его партнеры готовы были профинансировать строительство собственной новой клиники и войти в бизнес на долевой основе.

Я предложил долю, причем совершенно бесплатно, и своему бывшему партнеру Юрию Багистрову, но тот отказался. Почему - мне до сих пор непонятно.

Через год, когда строительство было уже закончено, я показал Юрию новую клинику. Увидев великолепное белое трехэтажное здание, вокруг которого зеленели газоны, он открыл рот от удивления. «Виктор, ты - Церетели!» -произнес он ошарашено. Но сразу после того как Багистров пришел в себя, его реакция была вполне «конкретной». Посмотрев на меня в упор, он угрожающе сказал:

- Я тоже хочу в долю.

- Юра, но ведь я предлагал тебе долю совершенно бесплатно. Мы же к тебе четыре раза приезжали. Ты сам отказался. И своей рукой написал, что никаких претензий у тебя ко мне нет.

Тогда отказался, а теперь - передумал. Не возьмете меня - вам будет плохо.

- Но ведь это неправильно, это не по-человечески. Ты же к этой клинике никакого отношения не имеешь. Это нее равно, как мне бы понравился, например, твой дом. И я бы попросил тебя отдать мне половину дома. Такая же логика.

- А мне до лампочки твоя логика. Не отдашь мне долю пеняй на себя. И жди неприятностей, - с этими словами он круто повернулся, сел в машину, и уехал.

Настроение мое сразу испортилось. Я понимал, что его угрозы - не пустые слова. А если принять во внимание, что он обладал мощнейшими административными ресурсами во всех направлениях, дело принимало скверный оборот.

Но пока я решил не думать о плохом. На носу было открытие клиники, и мы все свои усилия направили на подготовку этого радостного события.

Открытие прошло замечательно: пресса, телевидение, много важных гостей, довольный коллектив, поздравления и подарки. Буквально на следующий день к нам хлынула толпа пациентов, которые давно ждали, когда мы откроемся. Мы даже не ожидали такого наплыва с первых дней работы клиники.

В клинику потянулись не только пациенты, но и профессионалы-медики, которые хотели здесь работать. И это понятно. Оборудование мы поставили - высший класс, условия оплаты труда предложили достойные. Люди могли спокойно работать и получать высокую зарплату на законных основаниях. Таким образом, под крышей клиники собрался весь цвет саратовской медицины. Я был счастлив! То, к чему я шел столько лет, преодолевая все трудности, наконец, свершилось!

Мы быстро набирали обороты, и через несколько месяцев составляли уже весьма заметный сектор саратовской медицинской сферы. Популярность клиники неуклонно росла.

Этого мои недруги вынести уже не смогли. Они тут же объединились под единым флагом - флагом ненависти к чужому успеху по принципу «пусть лучше у меня не будет глаза, чем у соседа - два». Группа недоброжелателей развернула против меня целую кампанию. Основным ядром этой ячейки стали: мой бывший партнер Юрий Багистров и один чиновник от медицины Максим Власов, который несколько лет назад способствовал закрытию Центра Хирургии Головы и Шеи, где я работал заведующим.

Началось все с «черного пиара». В газетах был опубликован ряд материалов негативного характера обо мне и моей клинике. Названия статей говорили сами за себя: «Доктор Смерть», «Ошибки доктора П.» и так далее.

Продажные журналисты не жалели «перьев», сочиняя заказные пасквили, содержащие заведомо лживую информацию.

Далее последовала серия проплаченных телепередач на местных телеканалах. Незадолго до этого телевизионщики проникли на территорию клиники под благовидным предлогом. Я радушно пригласил их в кабинет, напоил чаем, но снимать не разрешил. Мы долго сидели, разговаривали, шутили, я делился с ними информацией, показал всю клинику. Мы расстались, обменявшись крепкими рукопожатиями.

Как выяснилось позже, весь наш разговор был снят скрытой камерой. Вышедшая через неделю телепрограмма с отрывками из этого разговора повергла меня в шок. Сделанная мастерски талантливо, на основе фрагментов из фильма ужасов о врачах-убийцах, она оставляла гнетущее впечатление. Даже, наверное, я сам, посмотрев эту передачу, не пошел бы к себе лечиться. В сценарий были ловко ввинчены некоторые произнесенные мною слова, совершенно вырванные из контекста и искажающие смысл сказанного с точностью до наоборот. Во время всей этой двадцатиминутной программы так называемые журналисты мусолили один-единственный случай смерти одного моего пациента. Показывали могилу на кладбище, траурные венки...

Да, я каждый день оперирую больных раком, пытаюсь отвоевать их у смерти. Бывает, что это не удается, чаще всего по вине самих пациентов, которые приходят слишком поздно. Я часто берусь за сложные случаи, когда в других клиниках больным уже отказали, огласив суровый приговор: «неоперабельный рак». Мои близкие иногда говорят мне: «Виктор, ну зачем тебе это нужно? Там этой восьмидесятилетней бабушке отказали, а ты ее берешь к себе. Случись что - на тебе повиснет смертность». Но я смотрю на погибающую бабушку, на ее плачущих родственников, и не могу ей отказать. Не могу просто отправить ее умирать.

И если уж говорить о смертности, у нас она - гораздо ниже, чем во многих других онкоцентрах. Это подтверждено статистическими данными. Например, у одного из моих оппонентов, который возглавляет государственную онкологическую клинику, планируемая смертность больных составляет два-три процента, то есть из тысячи человек «по нормам» умирает двадцать - тридцать. У нас - из тысячи человек, прошедших лечение за последнее время, не удалось спасти только одного. И это не было врачебной ошибкой, это был запущенный, сложный случай, когда медицина действительно бессильна.

Я был настолько возмущен нахальной клеветой, что подал на журналистов в суд. Не перестаю удивляться этим писакам до сих пор: что же это за профессия такая - несправедливо обливать грязью людей? Ведь все в одном городе живем - как же они мне в глаза будут смотреть, если доведется встретиться? Кстати, один из них позже позвонил мне по какому-то вопросу. Я, с трудом сохранив самообладание, сказал ему: «Я с подлецами не разговариваю».

Между тем, мои недоброжелатели не оставляли меня в покое. Апофеозом всей этой «черной кампании» против меня стала телепередача на центральном канале НТВ «Русские сенсации». Она была столь хитро смонтирована, что нигде впрямую меня ни в чем не обвиняли, однако каждому зрителю становится ясно, что я - злодей и чуть ли не убийца. Все предложения были построены столь хитро, что даже в суд подать было невозможно, - видно, у этих журналюг за плечами большой опыт «черного пиара» и судебных тяжб. Вообще, веселенькое состояние, доложу я вам, знать, что ты ни в чем не виноват, и пытаться доказывать всем, «что ты не верблюд».

Эта информационная война, объявленная против меня, странным образом сыграла мне на руку. Правда, у некоторых моих пациентов сдали нервы, и они, после передачи на НТВ, покинули клинику, отказавшись от операций. Однако, многие люди из других городов, которые безуспешно пытались меня найти, чтобы получить лечение, теперь смогли меня разыскать, благодаря программе. Лживым фактам они не поверили и пришли ко мне лечиться. Многие люди писали письма в различные инстанции с просьбой поддержать меня.

Мои недруги, сами того не желая, очень хорошо помогли мне в раскрутке моего бренда. Что было сказано с телеэкранов, многие уже не помнят, а «Клиника доктора Парфенова» теперь на слуху. Ведь недаром говорят: «Что бы о нас ни писали, лишь бы не некрологи».

Не достигнув нужного результата, мои оппоненты решили зайти с другой стороны. Как-то раз в мой портфель попытались подбросить наркотики. Затем на меня завели абсурдное уголовное дело о краже, которое вскоре было закрыто. Но апофеозом войны, объявленной против меня, стал заказ на мое физическое уничтожение. Об этом меня предупредил один мой знакомый, у которого я когда-то вылечил от рака отца. Он неожиданно позвонил мне и сказал:

- Виктор, нужно срочно встретиться. Как можно быстрее. У меня для тебя плохие новости.

- Хорошо, подъезжай ко мне прямо сейчас. - ответил я. Он подъехал ко мне в клинику через час и рассказал информацию, которая стала ему известна благодаря его связям с преступным миром. На меня поступил «заказ». Я сидел, как оглушенный, не мог поверить. Неужели это правда?

В этот день я отменил все операции. Вообще, вся эта ситуация, прежде всего, ударила по больным. Ведь не зря говорят, что существует две профессии: врач и священник, против которых грех воевать. Вместо того, чтобы оперировать, спасать чьи-то жизни, я вынужден был тратить время на бесконечные переговоры.

Я позвонил с просьбой о помощи одному из моих бывших пациентов, которого я спас от верной смерти, Григорию Астахову, занимающему большой пост в определенной сфере. Моя профессия дала мне множество связей и среди силовых структур, и среди уголовников. Тот обещал все разузнать. Через некоторое время он позвонил мне и сказал:

- Виктор, тебе нужно срочно уезжать из города.

- Я никуда не поеду, - ответил я, - здесь мой дом, здесь моя работа. Я никому подлостей не делал, могу смело посмотреть в глаза любому.

-  Ну, как знаешь, - я тебя предупредил. Постараюсь тебе помочь, насколько смогу.

Он, действительно, мне помог. Вызвал нужного «авторитета» и сказал ему:

- Если упадет хоть один волос с головы Виктора, вам всем не поздоровится.