Операция «X», или Хвостатый пациент
Мы с Серегой вышли из подъезда и направились...к помойке. Перед нами стояла задача: найти здорового, упитанного пса для проведения нашего научного эксперимента.
Мы - студенты медицинского: мой друг и ученик, Серега Горбунов, он пока на первом курсе, и я - Виктор Парфенов, заканчиваю уже третий курс института, имею за плечами опыт нескольких хирургических операций и потому Серега, еще не державший в руках скальпель, относится ко мне с таким почтением, как новичок к сен-сею.
Перед тем, как приступить к осуществлению задуманного плана, мы долго спорили, кого же нам взять в качестве «подопытного кролика»? Может, действительно, кролика? Иди кошку? Но, потом, все-таки решили остановиться на собаке. Скольких же собак постигла почетная участь послужить научным целям! Один только Павлов чего стоит! Его эксперименты надолго останутся в генетической памяти не одного поколения испытуемых псов! Но все это ради блага людей. Говорят, в Париже даже поставлен памятник подопытным псам, перенесшим немало испытаний ради науки.
Но вернемся к нашей истории.
Итак, нашего будущего пациента мы увидели сразу. Огромный рыжий кобель с пушистым хвостом бодро рыскал среди мусора, выискивая что-нибудь вкусненькое для своего собачьего обеда.
«Рыжий - это к удаче», - сказал Серега. Мы и не сомневались, что операция пройдет успешно. Единственная проблема - как заманить пса на последний этаж хрущевской пятиэтажки, где уже все готово для проведения хирургического вмешательства: импровизированный операционный стол в виде четырех табуреток, крепко прибитых к полу и весь необходимый врачебный инвентарь, который мы целый месяц потихоньку уворовывали в «учебке».
Срочно требовался хороший аппетитный кусок колбасы, но где «достать» ее во времена тотального брежневского дефицита - для нас, вечно голодных студентов, колбаса была недосягаемым пределом мечтаний.
Действовать нужно было быстро. «За мной!» - на соседнем доме я увидел вывеску «Гастроном» и решительно направился в ту сторону. Серега, пока не понимающий, что я задумал, поспешил следом.
Пустые прилавки и вопросительно-недовольный взгляд продавщицы - типичная картина для торговых точек времен развитого социализма. Я внутренне собрался и весь свой дар убеждения выплеснул на округлившую свои коровьи глаза необъятную работницу советского прилавка.
Я рассказал ей об огромной научной ценности предстоящего эксперимента и о том, что спасение в будущем многих жизней зависит от какого-то несчастного полкило колбасы, которую мы должны получить прямо сейчас.
«Да-да, конечно», - будто под гипнозом продавщица залезла куда-то под прилавок и взвесила нам солидный кусок розового, вкусно пахнущего продукта. Мы сглотнули слюну. По иронии судьбы, колбаса оказалась «Докторской».
- Докторская, - Серега еще раз понюхал аппетитный кусок, - Это хороший знак. Значит, все получится
- Может, еще килограммчик? - участливо предложила продавщица.
- Давай, возьмем, - шепнул мне в ухо мой верный ассистент - кусок ему, остальное сами слопаем, страсть как жрать охота.
Захватив честно заработанный трофей и отбрасывая предательские мысли о том, как неплохо было бы прямо сейчас отведать бутербродов с «Докторской», мы рванули к нашей помойке. Пес еще был там. Не подозревая об уготованной ему горькой судьбе и почетной миссии послужить науке, он с азартом грыз какую-то кость.
- Иди сюда, хороший, - Серега протянул ему кусочек приманки.
Учуяв запах колбасы, наш рыжий объект эксперимента приветливо оскалился и игриво завилял хвостом. За этим аппетитным куском «собачьей радости» он немедленно готов был идти куда и за кем угодно.
Сначала все шло гладко. Потратив всего граммов двадцать «Докторской», нам удалось заманить пса уже на второй этаж нашей пятиэтажки. Но с каждым последующим этажом приманки приходилось тратить все больше, а пес поднимался наверх все неохотнее. Еле-еле мы дотянули, таким образом, до площадки пятого этажа.
-Открывай дверь, скорее! приказал я другу, продолжая скармливать гтсу аппетитные кусочки. Серега быстро распахнул дверь в квартиру, но тут наш хвостатый пациент, видно почувствовав неладное, наотрез отказался идти дальше. Подействовать на него не мог даже такой весомый аргумент, как солидный кусок розовой колбасы.
Нам ничего не оставалось, как силой втолкнуть пса в проем и моментально захлопнуть дверь.
Теперь несколько слов о предстоящей операции: мы задумали произвести резекцию (т.е. удаление) части желудка. В то время подобная операция считалась вершиной мастерства хирурга. Конечно, к таким вмешательствам нас, студентов-медяков, пока не допускали, их выполняли только настоящие светила медицины, такие, как Юдин.
Но мы горели желанием и чувствовали в себе неукротимую энергию: казалось, мы можем все! До сих пор вспоминаю это фантастическое ощущение назревших, но пока еще нереализованных возможностей, как набухшая почка, которая должна вот-вот раскрыться. Наверное, такое бывает только в юности.
Но вернемся к нашему медицинскому эксперименту. Рыжему зверю ситуация явно не нравилась, что он и выразил своим собачьим способом: оскалился и грозно зарычал.
- Если будешь себя хорошо вести, получишь потом еще колбаски,- как можно ласковее сказал я псу, чтобы его успокоить.
Стремясь вернуть расположение четвероногого пациента, мы предложили ему еще кусочек колбасы. Какое-то время он колебался, но искушение было слишком велико. Пес проглотил предложенное и благодарно завилял хвостом. На такой оптимистической ноте мы решили продолжить задуманное.
Теперь нам предстояло водрузить зубастого зверя на операционный стол. Задачка не из легких. К тому времени пес проявлял уже явные признаки агрессии: рычал и норовил тяпнугь своих «лечащих врачей».
Серега принес заранее приготовленную толстую палку - в программе «В мире животных» мы видели, как ловят крокодилов. Ловко увернувшись от атаки негодующего пса, мой друг быстро засунул ее поперек в открытую пасть, а я моментально замотал морду веревкой. Палка нужна была, чтобы пес мог дышать. Положив пса на наш «операционный стол», мы крепко привязали его животом вверх.
Тут-то наш бедняга-зверь понял, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, но было уже поздно. Вытянув морду вверх, он тоскливо и безнадежно завыл, вложив в свою «песнь» все отчаянье, на которое был способен.
- Что у вас там происходит? - заколотили в дверь соседи.
- Это просто радиопостановка такая, - спектакль по радио передают, - нашелся я с ответом.
- А-а, ну, тогда понятно. - ответили за дверью, и все стихло.
Чтобы заглушить жалобный вой нашего подопечного, мы включили громкую музыку, и под этим бодрым аккомпанементом приступили к операции.
Первым этапом нашей операции было введение пациента в наркоз. И тут нас ждал неприятный сюрприз: мы не учли, что эфирная маска никак не рассчитана на вытянутую форму собачьей морды. Девяносто процентов эфира уходило в воздух; мы ощутили, что начинаем засыпать сами, в то время, как наш пес, наоборот, чувствовал себя весьма бодро: дело в том, что на начальной стадии эфир способствует возбужденному состоянию пациента. Наш подопытный «застрял» именно на этом этапе, так как на дальнейшее эфира ему не хватило. Картина получилась забавная: два засыпающих хирурга у «операционного стола» со скальпелями наготове - и громко лающий привязанный «больной», никак не желающий отправляться в царство Морфея.
Тем временем, у нашей двери уже начали собираться жильцы и соседних подъездов - истошный собачий лай привлек внимание многих. Мы врубили магнитофон на всю катушку кроме всего, бодрая музыка помогала нам бороться со сном.
Что делать дальше? Все запасы эфира, которых хватило бы, чтобы усыпить десять человек, закончились, а дело так и не сделано.
- Давай, сделаем под «местным», - предложил я.- Тем более, новокаина у нас более, чем достаточно. Юдин тоже под «местным» оперировал.
-Точно!-поддержал меняСерега.
После пяти шприцев новокаина наш пес успокоился и лежал смирно, лишь слегка постанывая. Наконец, у нас появилась возможность приступить непосредственно к операции.
Я взял скальпель и попытался разрезать кожу пса. Она оказалась очень плотной-намного плотнее человеческой. Рассечь ее получилось лишь с пятой попытки, хотя скальпель был хорошо наточен.
Много лет спустя, став уже известным врачом, я удивлялся, как хирурги 70-х ухитрялись работать теми примитивными многоразовыми скальпелями. Да и сейчас их используют во многих больницах. Для меня даже лучшие в мире одноразовые лезвия «парагон» кажутся недостаточно острыми.
Но вернемся к тем далеким временам, к нашей квартире на пятом этаже и нашей медицинской истории с хвостатым пациентом.
Итак, мне удалось прорезать не только кожу, но и апоневроз (плотное сухожильное сплетение), и мы зашли в брюшную полость замечательного рыжего пса, который еще недавно весело бегал по двору.
Как и предполагалось, в желудке животного никаких опухолей обнаружено не было - только прощупывались куски колбасы, которые пес не жевал, а глотал целиком.
Но вытянуть желудок наружу мы не смогли по той простой причине, что нашему псу стало больно. Увы, местный наркоз не помог. Обезболена была только кожа, желудок таким образом обезболить невозможно.
- Давай закончим это на сегодня, -- сказал я. -Перенесем наш эксперимент на следующий год, когда побольше «насобачимся».
- Пусть пес пока погуляет на свободе со своим здоровым желудком, - поддержал меня Серега. Да и как он мог не согласиться со своим глубоко уважаемым учителем!
Мы ловко заштопали живот нашего бедного подопытного косметическими швами. Тогда хирурги еще не применяли такие швы в широкой медицинской практике, мы об этом знали больше из литературы, но решили использовать именно этот способ. Косметические швы не нужно снимать, они рассасываются сами. А нашему пациенту явно снимать их никто не будет, да и постельный режим для реабилитации ему никто не выпишет.
Закончив операцию, мы смазали живот несчастного пса йодом, развязали зверя и открыли дверь. Ловко спрыгнув с нашего «операционного стола», он, как полоумный, не оглядываясь, бросился наутек. В подъезде он пронесся мимо ошеломленных соседей и ринулся на волю. Внизу за ним громко захлопнулась входная дверь, как бы поставив последнюю точку в деле нашей неудачной операции.
- Я думаю, неплохо для первого раза, - изрек мой друг.
- Главное, пациент жив, да и в реанимации явно не нуждается. Думаю, пойдет на поправку, - высказал я свое авторитетное мнение.
После перенесенного стресса необходимо было снять напряжение. Единогласно было решено пропустить по рюмочке, для чего мы и отправились все в тот же гастроном. По дороге мы снова встретили нашего пса. Увидев нас, он дико завыл и рванул за угол. Мы еще долго слышали его затихающий вой, пока он не скрылся за третьей по счету пятиэтажкой.
Через пару дней, проходя мимо знакомой помойки, мы снова увидели нашего рыжего красавца. Но ближе, чем на сто метров он нас к себе не подпустил.
- Главное, - это результат. Пациент жив-здоров и даже весьма проворен,-сказал Серега.
- Собака - друг человека. Главное, чтобы людям потом было хорошо, - ответил я.