«Клиника доктора Парамонова» в Саратове - медицинское учреждение широкого профиля, единственное в РФ, получившее аккредитацию в ООН. Аккредитовали ее все 28 организаций, которые выступают под эгидой ООН, включая ЮНЕСКО, Всемирную организацию здравоохранения (ВОЗ) и т.д. Здесь пациентам оказывают амбулаторно-поликлиническую и стационарную помощь более чем по 60 видам медицинских услуг - от диагностики и профилактического лечения до сложных хирургических вмешательств. Клиника оснащена по современным мировым стандартам, а ее коллектив состоит из кандидатов и докторов медицинских наук, врачей высших категорий, которые регулярно совершенствуют свои навыки. Организация известна не только в Саратовской области, но и по всей России, и за рубежом. Ежегодно ее посещают около 300 тысяч человек. Среди пациентов не только саратовцы, но и жители других регионов России, а также стран ближнего и дальнего зарубежья. Что явилось предпосылкой создания, по какому принципу подбирается персонал, каковы главные принципы работы клиники и в чем ее отличие от других медучреждений — об этом «Четвертая власть» беседует с основателем и генеральным директором Виктором Парамоновым.
— Виктор Александрович, расскажите о себе. Вы известный хирург-онколог, за Вами не одна тысяча спасенных человеческих жизней.
— Средний возраст хирурга - 45 лет, а я уже 40 лет в хирургии работаю. Каждый год у меня около тысячи операций - когда меньше, когда больше. В общей сложности я провел около 30 тысячи операций - это очень большое количество жизней, которые как онколог я спасал. Многие из тех, кого давно прооперировал, меня до сих пор помнят. И сейчас, когда у меня уже своя частная клиника, ко мне обращаются уже дети тех людей, которым я помогал, когда работал в государственных учреждениях. Недавно к нам пришла одна пациентка, я ее прооперировал 30 лет назад, у нее был рак языка с метастазами. Я поинтересовался, почему она ко мне на прием пришла без амбулаторной карточки. На это она пояснила, что просто пришла сказать мне спасибо за подаренные 30 лет жизни. Для меня очень приятно, что человек столько лет прожил благодаря моему искусству.
32 года назад тема лечения пациентов с опухолями головы и шеи была нерешенной для Саратовской области. Раньше не умели делать тяжелые операции, не было методик, цельной системы не было. Я думаю, что одна из важных вех моей жизни - это создание в регионе системы лечения опухоли головы и шеи, которая позволила десятки тысяч людей вытащить с того света благодаря мне и моим ученикам, которые сейчас трудятся в этой сфере. На сегодняшний день я являюсь хирургом широкого профиля, оперирую человека с головы до пят. Операции на головном мозге, на других органах — гортань, щитовидная, молочная железа и многие другие… Наверное, мало кто так широко оперирует.
У меня прекрасная школа. Раньше много приходилось обучаться, от полугода до нескольких месяцев. Сейчас ежегодно езжу за границу, чтобы посмотреть, не отстаем ли мы; узнать и удовлетвориться тем, что мы на хорошем уровне. Не чему-то учиться или кого-то учить, а выяснить, что мы все делаем так, как надо. Это знание придает уверенности в силах. Важно сознавать, что ты не отстал, а иной раз даже впереди планеты всей. У меня в характере лидерство. Слово Виктор греческое, оно означает «победитель». Мне всегда хочется победить - победить болезнь, рак, сложную ситуацию. А таких ситуаций у меня в жизни было очень много.
Несколько раз меня «заказывали», стреляли в меня. Раз пять я тонул. Насчитывается около 19 случаев, когда я был буквально на грани жизни и смерти. Но были ангел-хранитель в лице моей жены, которая помогала, были знания. Можно сказать, что у меня третья жизнь в хирургии после реинкарнации. Когда у меня тяжелые пациенты, я подключаю тех моих сотрудников, которые тоже не одну жизнь прожили, специалистов от Бога. Казалось бы, больной безнадежный, а они предлагают схему лечения и говорят: «У него все будет хорошо».
— Как возникла идея создать «Клинику доктора Парамонова»?
— Жизнь часто била меня по голове - потому, что имею свое, отличное от других, мнение. В сфере моей практики это означает следующее. Когда я работал в государственных медицинских учреждениях, у меня часто возникали споры с главными врачами на тему, как оперировать пациента и что назначить ему после операции. Я имел очень большие неприятности с руководством из-за моего несговорчивого характера. У меня всегда было свое понимание. Я старался предлагать только то, что идет на благо пациента. Ответственность лежит в данном случае не на главном враче, а на хирурге. В итоге я делаю операцию по-своему, человек выздоравливает. Что же происходит дальше? Главный врач воспринимает ситуацию как обиду, меня начинают считать выскочкой. Он забывает, что самое главное – чтобы пациент выжил. Для них главное – каноны, а для меня - люди.
У славян чувство восприятия несправедливости - самое острое. А я все-таки славянин, и для меня чувство заботы о другом - самое главное в жизни.
Три главных врача меня увольняли под разными предлогами - с повышением, с понижением, в никуда. Они привыкли: что бы они не сказали – их указания безоговорочно выполняются, без анализа последствий. Но так поступают люди, которые своего авторитета не имеют и не могут его иметь, потому что они никто. Я вспоминаю тех чиновников от медицины, которых сняли с должности и пришли ко мне. Они работать были не в состоянии, потому что они очень слабенькие специалисты. У них не хватает потенциала для работы в частной клинике. Как развалить - понимают, а вот создать не могут.
За 40 лет я всего лишь четыре-пять раз менял место работы. Но все равно я пытался найти общий язык с руководством - я не конфликтный человек. Принципиальность моя касается только тех моментов, когда речь идет о жизни и смерти других людей. Я не могу пренебрегать интересами, жизнью и здоровьем человека.
Пройдя все огни и воды, я понял: чтобы меня никто не увольнял, я сам себе сделаю клинику, со своей операционной, чтобы я отвечал сам за себя.
— Расскажите об основании клиники?
Однажды ко мне обратился один молодой человек, я в государственной структуре в то время работал. Он стоял ко мне в очереди, чтобы попросить прооперировать его маму, которой отказали везде, у нее был рак верхней челюсти. Оказалось, что он долго ждал и видел за это время, как человек 20 стояли с подношениями, чтобы только я их прооперировал. Он говорит: «А давай на этой лестнице, которая ведет в твой кабинет, поставим кассира, который будет принимать деньги. Небольшой процент ты отдаешь государству и спокойно делаешь свою частную клинику». Я говорю: «Да я и сам об этом думал». Так вот зародилась идея. Маму я его, кстати, прооперировал, Симу Вольфовну, она долго потом еще прожила.
С моим партнером мы сделали частную клинику - она называлась «ДокторЪ» и находилась на 5-й Дачной. Через несколько лет я предложил ему создать другую клинику. А он захотел меня в чем-то обмануть, повелся на деньги. Начал меня поджимать, чтобы я ушел. Я так и сделал. Я отдал ему всю клинику, мол, работай без меня. В результате она закрылась, а я открыл свою, под своим именем - «Клинику доктора Парамонова».
Клиника работает уже 12 лет. У нас собрался огромный коллектив, 600 с лишним человек, все мы на одной волне. Здоровые, крепкие ветераны, хорошее подрастающее поколение молодых хирургов. Они прекрасно работают, все понимают, все делают. У нас отличная ситуация в плане кадрового состава. Но надо думать и о будущем. Ветераны скоро уйдут со сцены, надо готовить учеников. Мы потихонечку их ищем. Но знаете, не так просто найти людей, которые бы любили и хотели заниматься хирургией. Многие хотят сразу все и вся, но так не бывает. Везде надо пахать.
Я сначала не понимал притчи «Каков поп, такой и приход». А сейчас, получив определенные знания и опыт, я могу сказать: то, что твоя вибрация высокой частоты, что ты на высоком уровне работаешь, и это заставляет так же работать и других. Поэтому если в клинику приходит не наш человек, он проработает максимум 3-4 месяца, а потом уходит. Не выдерживает того ритма, который в нашем коллективе.
— Что представляет собой «Клиника доктора Парамонова» сегодня?
— У нас с самого начала, с 2007 года, когда только открылась «Клиника доктора Парамонова» в Ленинском районе, стало приходить столько пациентов, что мы не в состоянии были принять всех. Возникли очереди, появилось недовольство, начался отток посетителей, потому что по 2-3 часа им приходилось ждать. В связи с этим мы подумали и решили разделить поток клиентов, открыли клинику на углу Чапаева и Кутякова. Там тоже народ стал подтягиваться. Потом решили открыть филиалы в Балашове, где 250 человек почти каждый день принимаем, и в Камышине Волгоградской области, из которой тоже очень много людей приезжают к нам (ежедневно обращаются около 150 человек). Посетители довольны.
Структура клиники объединена руководством, ценовой политикой, идеологией. Лучшие специалисты из центральной клиники посещают филиалы в Балашове, Камышине. Проходит обучение специалистов, которые работают на местах, мы внедрили проверки, тестирования, обучения на рабочем месте, это немаловажно. Но в первую очередь стоит вопрос идеологии, чтобы она была единой. Главным составляющим в работе компании - неважно, где ее филиал располагается, должен быть человек, с его заботами, нуждами. Тем более больной человек. Он нуждается в особом отношении к себе.
— Правда ли, что в Вашей клинике некоторые сотрудники работают по совместительству? Насколько это хорошо? Не приводит ли это к халтуре?
— Конечно, такие сотрудники есть, и их много. Для них это хорошие заработки, возможность проявить себя в хороших условиях. К примеру, мой ученик Щенников работает в Энгельсе, он также приезжает работать ко мне в клинику.
Халтура в работе исключается - я слежу за ситуацией. Халтурщиков у нас нет. Мы их не берем. Принимаем только тех проверенных, которые на одном дыхании с нами.
— Вы практикуете, несмотря на то, что стоите у руля компании. Почему? Какая практика у Вас сегодня?
— Мне очень нравится дело, которым я занимаюсь. Творец дал способности оказывать помощь. Предательство для меня несвойственно. Предавать свою профессию я не собираюсь. Пока я живу, пока у меня все хорошо получается, я буду оперировать. И я каждый день делаю по 2-4 операции. Стараюсь брать наиболее сложные случаи. Для меня примерами являются великие хирурги прошлого века Николай Михайлович Амосов, Федор Григорьевич Углов, которые оперировали до 90, до 100 лет. Мне всего-то 64… Сейчас как раз время зрелости, время правильного понимания.
Конечно, мои ученики в клинике стали здорово работать. Молодцы, я очень доволен ими. Но у нас и практика такая, столько разных патологий, что опыт нарабатывается колоссальный. Тем более ребята толковые все, со светлыми головами, с желанием огромным, и у них все получается здорово.
— Кого Вы привлекаете к работе в клинике, на чем основан подбор персонала? В чем отличие Вашей клиники от государственной?
— Подобрать персонал - самый сложный вопрос. Оборудование можно любое купить. Посмотрите, в Чечне Кадыров накупил такого оборудования, которого в Америке нет, а работать на нем некому. Найти и подобрать специалиста — самый трудный вопрос. Я был одним из первых, кто открыл стационар в Саратове. Кто-то лечил бабочками и пиявками, а я пошел в серьезную хирургию и высокие технологии. К примеру, это офтальмология, которая у нас в клинике на высочайшем уровне. На тот момент, когда в моем заведении это направление формировалось, было всего два серьезных специалиста в этой сфере, Евсеев С.Ю. и Величко В.А.. Им не нравилось работать в государственных учреждениях, где мало платят, где не лучшее отношение руководства. Я поговорил с ними, они перешли ко мне и сейчас довольны. Уже шесть лет мы вместе работаем. И каждый раз я радуюсь, когда обратившиеся к ним люди снова могут видеть этот мир.
Еще хуже была ситуация в госструктурах у специалистов в Центре планирования семьи С ними просто по-хамски разговаривало руководство, они решили уйти. Ушли - и не знают, где найти место работы. Пришли ко мне, я им говорю: «Ну давайте попробуем». Оказалось, что вполне интересная тема, приобретающая все большую актуальность. Благодаря данной команде специалистов эффективность программ в нашей клинике достигла 45,5% (Почти каждая вторая программа — положительный результат).
Я собирал людей, формировал команду. Долгое время пытался заманить оперирующего гинеколога Валерия Александровича Глебова. Сначала никак не получалось. А потом пришел новый главный врач больницы в Энгельсе, и один из лучших гинекологов в Саратовской области ушел ко мне. Я не знал, как благодарить этого главврача. Так же пришел ко мне еще один из лучших саратовских гинекологов — Николай Иванович Сердюков.
Знаете, как трудно мне с ними? Тут собрались около 50 самых серьезных врачей в Саратовской области. Они очень сложные люди, но мне с ними легко. Я сам такой, они со мной на одной волне. Иногда они бухтят, но если им объяснишь ситуацию, они все понимают. Мне хватает такта. И когда у кого-то из сотрудников начинают превалировать какие-то личные интересы, объясняешь им общественные. Они это понимают правильно, и все разруливается. Но так бывает крайне редко. Оптимальной работы удалось добиться лет через восемь после открытия клиники. Последние 4 года коллектив работает идеально.
— «Клиника доктора Парамонова» организована как акционерное общество (АО). Влияет ли это на управление?
— В частной медицине у меня дважды были соучредители. Про первого я уже рассказывал. Считаю, что не очень правильно он себя вел. На первых этапах здорово помог финансами, когда у меня их не было, потом как-то некорректно стал себя проявлять.
Что же касается «Клиники доктора Парамонова», то с этими партнерами мы с 2005 года. Уже 14 лет у нас абсолютное понимание. Они полностью доверяют мне и видят, что я никогда ничего не ворую, работаю на благо клиники, не покладая рук. Собрал нормальный коллектив, все работает.
Структура организации устроена так, что все решения принимаются мной, управление находится у меня. Мы с партнерами ведем себя корректно по отношению друг к другу.
— Виктор Александрович, Вы являетесь консультантом Организации Объединенных наций. Расскажите о Вашей работе с ООН. Ваша клиника также аккредитована этой организацией?
— У меня достаточно серьезный авторитет не только в России, но и за рубежом. Ко мне приезжают не только соотечественники, но пациенты из многих других стран. Среди них есть и те, кто имеют отношение к внешнеполитической деятельности нашей страны. Один из них, который работает в ООН от России, вышел на меня. Мы с ним познакомились, он пролечился у меня и был удивлен, что в Саратове есть такого уровня клиники. Я очень серьезно потом помог его тете, и так завязались наши человеческие отношения. Однажды он предложил мне представить свои показатели в ООН. К тому времени в Российской Федерации по многим рейтингам «Клиника доктора Парамонова» занимала второе место. Мы предоставили показатели, целый год нас проверяли. Учитывали все, включая идеологию. После чего дали нашей клинике аккредитацию в ООН. В России нет никого, кто имел бы такую аккредитацию.
Я хочу рассказать еще об одной ступени, которая этому предшествовала. ООН - это мировая структура. А в Европе мы тоже получили важное признание. Клиника стала действительным членом Европейской академии естественных наук. То есть наши результаты лечения, наша идеология после моего выступления на симпозиумах, конференциях в Германии, были замечены и отмечены руководством Академии. Мы сделали серьезный европейский шаг: нас признали в Европе одной из лучших российских клиник. Это тоже очень здорово.
Теперь о моей работе консультантом ООН. Оказалось, что все звания, которые я получил - «Лучший хирург России», «Лучший хирург Европы», благодарности представителя президента, ордена, медали, которые были за мою работу, активное участие в общественной жизни, в деятельности медучреждений, а также клиника, ее направленность на лечение, а не на вымогание денег у людей - это все было учтено. Меня, опять же, проверяли - нет ли за мной криминала, какого-либо негатива. Убедились, что моя деятельность соответствует заявленной. Оценив ситуацию, меня привлекли в ООН, мне был дан статус консультанта. Меня можно привлекать для решения ооновских задач - например, оценить медицинские проекты в той или иной стране.
У меня более 100 стран мира, которым я могу давать рекомендации от лица ООН по теме здравоохранения. К примеру, я съездил в Индию, посмотрел, оценил, что там планируется создать по медицинской части. Люди в этой стране нуждаются в медицине. ООН надо, чтобы их клиники зарабатывали и оказывали помощь. Оценив программы в Индии, я рассказал руководству: да, там будет медицина, у нее есть финансовая составляющая, есть люди, которые готовы лечиться, если мы создадим такие и такие условия. Сейчас по этому поводу достигнуто понимание.
Консультант ООН - это очень высокий статус: не каждый человек имеет право рекомендовать что-либо министру Америки или России. Нас всего трое в Российской Федерации, кто обладает такими полномочиями. У меня статус советника первого класса, генерал-полковника. Я имею определенные обязанности и полномочия. Например, я пишу рекомендации министрам, в течение двух недель они обязаны ответить.
— Почему клиенты выбирают именно Вашу клинику? В чем «фишка» Вашего заведения?
— Народ пошел к нам, учитывая, что мы работаем на совесть, не повышаем цены. Мы не обманываем пациентов. Люди приходят и остаются у нас. Цвет медицинского халата неспроста белый. Это символ чистоты помыслов медика перед пациентом. Жизнь показала, что этот цвет оказался правильным. Мы не обманываем никого, и в этом наше преимущество. Многие привыкли зарабатывать деньги, а мы привыкли прежде всего лечить. Это разница огромная. Разница огромная, но грань тонкая.
Разумеется, клиника - это соединение медицинской части и финансовой. Преобладает у меня медицинская часть, есть и финансовая сторона дела. Я четко понимаю и вижу свои интересы. Иначе вы бы не видели четыре клиники, построенные на реинвестициях (те деньги, которые мы зарабатываем, мы пускаем на развитие). Я деньги не вывожу за границу, я их вкладываю здесь, в России.
Какая у нас «фишка»? Конечно, это лучшие, опытные сотрудники, специалисты своего дела. Во вторых, это оборудование экспертного класса: МРТ, компьютерный томограф, УЗ-аппараты. Но самое главное отличие в третьей позиции — в идеологии. Наша идеология заключается в лечении, а не в выгребании денег из карманов пациентов. Не надо обманывать людей, надо просто их лечить и заботиться о них. Это первоочередное. Так было, есть и будет, пока я живой.
Я и раньше лечил, а меня благодарили. Так же и сейчас происходит: и я сам, и все сотрудники по этому принципу поступают. То есть мы лечим, а пациенты благодарят нас деньгами. И народ голосует ногами за мою клинику.
Творец ведь наблюдает постоянно за всеми нашими движениями, за их правильностью или неправильностью. Я уже давно отучился от неправильности в работе, поэтому очень многим не нравлюсь. Я понимаю негативизм ко мне со стороны определенных сил — тех, которые несут темные стороны нашей жизни, я им очень не нравлюсь. Многие за это заказывают меня вплоть до физического уничтожения. Но, согласитесь, весь народ не перебьешь - многие ведут себя так же, как я.
— Виктор Александрович, расскажите о себе. Вы известный хирург-онколог, за Вами не одна тысяча спасенных человеческих жизней.
— Средний возраст хирурга - 45 лет, а я уже 40 лет в хирургии работаю. Каждый год у меня около тысячи операций - когда меньше, когда больше. В общей сложности я провел около 30 тысячи операций - это очень большое количество жизней, которые как онколог я спасал. Многие из тех, кого давно прооперировал, меня до сих пор помнят. И сейчас, когда у меня уже своя частная клиника, ко мне обращаются уже дети тех людей, которым я помогал, когда работал в государственных учреждениях. Недавно к нам пришла одна пациентка, я ее прооперировал 30 лет назад, у нее был рак языка с метастазами. Я поинтересовался, почему она ко мне на прием пришла без амбулаторной карточки. На это она пояснила, что просто пришла сказать мне спасибо за подаренные 30 лет жизни. Для меня очень приятно, что человек столько лет прожил благодаря моему искусству.
32 года назад тема лечения пациентов с опухолями головы и шеи была нерешенной для Саратовской области. Раньше не умели делать тяжелые операции, не было методик, цельной системы не было. Я думаю, что одна из важных вех моей жизни - это создание в регионе системы лечения опухоли головы и шеи, которая позволила десятки тысяч людей вытащить с того света благодаря мне и моим ученикам, которые сейчас трудятся в этой сфере. На сегодняшний день я являюсь хирургом широкого профиля, оперирую человека с головы до пят. Операции на головном мозге, на других органах — гортань, щитовидная, молочная железа и многие другие… Наверное, мало кто так широко оперирует.
У меня прекрасная школа. Раньше много приходилось обучаться, от полугода до нескольких месяцев. Сейчас ежегодно езжу за границу, чтобы посмотреть, не отстаем ли мы; узнать и удовлетвориться тем, что мы на хорошем уровне. Не чему-то учиться или кого-то учить, а выяснить, что мы все делаем так, как надо. Это знание придает уверенности в силах. Важно сознавать, что ты не отстал, а иной раз даже впереди планеты всей. У меня в характере лидерство. Слово Виктор греческое, оно означает «победитель». Мне всегда хочется победить - победить болезнь, рак, сложную ситуацию. А таких ситуаций у меня в жизни было очень много.
Несколько раз меня «заказывали», стреляли в меня. Раз пять я тонул. Насчитывается около 19 случаев, когда я был буквально на грани жизни и смерти. Но были ангел-хранитель в лице моей жены, которая помогала, были знания. Можно сказать, что у меня третья жизнь в хирургии после реинкарнации. Когда у меня тяжелые пациенты, я подключаю тех моих сотрудников, которые тоже не одну жизнь прожили, специалистов от Бога. Казалось бы, больной безнадежный, а они предлагают схему лечения и говорят: «У него все будет хорошо».
— Как возникла идея создать «Клинику доктора Парамонова»?
— Жизнь часто била меня по голове - потому, что имею свое, отличное от других, мнение. В сфере моей практики это означает следующее. Когда я работал в государственных медицинских учреждениях, у меня часто возникали споры с главными врачами на тему, как оперировать пациента и что назначить ему после операции. Я имел очень большие неприятности с руководством из-за моего несговорчивого характера. У меня всегда было свое понимание. Я старался предлагать только то, что идет на благо пациента. Ответственность лежит в данном случае не на главном враче, а на хирурге. В итоге я делаю операцию по-своему, человек выздоравливает. Что же происходит дальше? Главный врач воспринимает ситуацию как обиду, меня начинают считать выскочкой. Он забывает, что самое главное – чтобы пациент выжил. Для них главное – каноны, а для меня - люди.
У славян чувство восприятия несправедливости - самое острое. А я все-таки славянин, и для меня чувство заботы о другом - самое главное в жизни.
Три главных врача меня увольняли под разными предлогами - с повышением, с понижением, в никуда. Они привыкли: что бы они не сказали – их указания безоговорочно выполняются, без анализа последствий. Но так поступают люди, которые своего авторитета не имеют и не могут его иметь, потому что они никто. Я вспоминаю тех чиновников от медицины, которых сняли с должности и пришли ко мне. Они работать были не в состоянии, потому что они очень слабенькие специалисты. У них не хватает потенциала для работы в частной клинике. Как развалить - понимают, а вот создать не могут.
За 40 лет я всего лишь четыре-пять раз менял место работы. Но все равно я пытался найти общий язык с руководством - я не конфликтный человек. Принципиальность моя касается только тех моментов, когда речь идет о жизни и смерти других людей. Я не могу пренебрегать интересами, жизнью и здоровьем человека.
Пройдя все огни и воды, я понял: чтобы меня никто не увольнял, я сам себе сделаю клинику, со своей операционной, чтобы я отвечал сам за себя.
— Расскажите об основании клиники?
Однажды ко мне обратился один молодой человек, я в государственной структуре в то время работал. Он стоял ко мне в очереди, чтобы попросить прооперировать его маму, которой отказали везде, у нее был рак верхней челюсти. Оказалось, что он долго ждал и видел за это время, как человек 20 стояли с подношениями, чтобы только я их прооперировал. Он говорит: «А давай на этой лестнице, которая ведет в твой кабинет, поставим кассира, который будет принимать деньги. Небольшой процент ты отдаешь государству и спокойно делаешь свою частную клинику». Я говорю: «Да я и сам об этом думал». Так вот зародилась идея. Маму я его, кстати, прооперировал, Симу Вольфовну, она долго потом еще прожила.
С моим партнером мы сделали частную клинику - она называлась «ДокторЪ» и находилась на 5-й Дачной. Через несколько лет я предложил ему создать другую клинику. А он захотел меня в чем-то обмануть, повелся на деньги. Начал меня поджимать, чтобы я ушел. Я так и сделал. Я отдал ему всю клинику, мол, работай без меня. В результате она закрылась, а я открыл свою, под своим именем - «Клинику доктора Парамонова».
Клиника работает уже 12 лет. У нас собрался огромный коллектив, 600 с лишним человек, все мы на одной волне. Здоровые, крепкие ветераны, хорошее подрастающее поколение молодых хирургов. Они прекрасно работают, все понимают, все делают. У нас отличная ситуация в плане кадрового состава. Но надо думать и о будущем. Ветераны скоро уйдут со сцены, надо готовить учеников. Мы потихонечку их ищем. Но знаете, не так просто найти людей, которые бы любили и хотели заниматься хирургией. Многие хотят сразу все и вся, но так не бывает. Везде надо пахать.
Я сначала не понимал притчи «Каков поп, такой и приход». А сейчас, получив определенные знания и опыт, я могу сказать: то, что твоя вибрация высокой частоты, что ты на высоком уровне работаешь, и это заставляет так же работать и других. Поэтому если в клинику приходит не наш человек, он проработает максимум 3-4 месяца, а потом уходит. Не выдерживает того ритма, который в нашем коллективе.
— Что представляет собой «Клиника доктора Парамонова» сегодня?
— У нас с самого начала, с 2007 года, когда только открылась «Клиника доктора Парамонова» в Ленинском районе, стало приходить столько пациентов, что мы не в состоянии были принять всех. Возникли очереди, появилось недовольство, начался отток посетителей, потому что по 2-3 часа им приходилось ждать. В связи с этим мы подумали и решили разделить поток клиентов, открыли клинику на углу Чапаева и Кутякова. Там тоже народ стал подтягиваться. Потом решили открыть филиалы в Балашове, где 250 человек почти каждый день принимаем, и в Камышине Волгоградской области, из которой тоже очень много людей приезжают к нам (ежедневно обращаются около 150 человек). Посетители довольны.
Структура клиники объединена руководством, ценовой политикой, идеологией. Лучшие специалисты из центральной клиники посещают филиалы в Балашове, Камышине. Проходит обучение специалистов, которые работают на местах, мы внедрили проверки, тестирования, обучения на рабочем месте, это немаловажно. Но в первую очередь стоит вопрос идеологии, чтобы она была единой. Главным составляющим в работе компании - неважно, где ее филиал располагается, должен быть человек, с его заботами, нуждами. Тем более больной человек. Он нуждается в особом отношении к себе.
— Правда ли, что в Вашей клинике некоторые сотрудники работают по совместительству? Насколько это хорошо? Не приводит ли это к халтуре?
— Конечно, такие сотрудники есть, и их много. Для них это хорошие заработки, возможность проявить себя в хороших условиях. К примеру, мой ученик Щенников работает в Энгельсе, он также приезжает работать ко мне в клинику.
Халтура в работе исключается - я слежу за ситуацией. Халтурщиков у нас нет. Мы их не берем. Принимаем только тех проверенных, которые на одном дыхании с нами.
— Вы практикуете, несмотря на то, что стоите у руля компании. Почему? Какая практика у Вас сегодня?
— Мне очень нравится дело, которым я занимаюсь. Творец дал способности оказывать помощь. Предательство для меня несвойственно. Предавать свою профессию я не собираюсь. Пока я живу, пока у меня все хорошо получается, я буду оперировать. И я каждый день делаю по 2-4 операции. Стараюсь брать наиболее сложные случаи. Для меня примерами являются великие хирурги прошлого века Николай Михайлович Амосов, Федор Григорьевич Углов, которые оперировали до 90, до 100 лет. Мне всего-то 64… Сейчас как раз время зрелости, время правильного понимания.
Конечно, мои ученики в клинике стали здорово работать. Молодцы, я очень доволен ими. Но у нас и практика такая, столько разных патологий, что опыт нарабатывается колоссальный. Тем более ребята толковые все, со светлыми головами, с желанием огромным, и у них все получается здорово.
— Кого Вы привлекаете к работе в клинике, на чем основан подбор персонала? В чем отличие Вашей клиники от государственной?
— Подобрать персонал - самый сложный вопрос. Оборудование можно любое купить. Посмотрите, в Чечне Кадыров накупил такого оборудования, которого в Америке нет, а работать на нем некому. Найти и подобрать специалиста — самый трудный вопрос. Я был одним из первых, кто открыл стационар в Саратове. Кто-то лечил бабочками и пиявками, а я пошел в серьезную хирургию и высокие технологии. К примеру, это офтальмология, которая у нас в клинике на высочайшем уровне. На тот момент, когда в моем заведении это направление формировалось, было всего два серьезных специалиста в этой сфере, Евсеев С.Ю. и Величко В.А.. Им не нравилось работать в государственных учреждениях, где мало платят, где не лучшее отношение руководства. Я поговорил с ними, они перешли ко мне и сейчас довольны. Уже шесть лет мы вместе работаем. И каждый раз я радуюсь, когда обратившиеся к ним люди снова могут видеть этот мир.
Еще хуже была ситуация в госструктурах у специалистов в Центре планирования семьи С ними просто по-хамски разговаривало руководство, они решили уйти. Ушли - и не знают, где найти место работы. Пришли ко мне, я им говорю: «Ну давайте попробуем». Оказалось, что вполне интересная тема, приобретающая все большую актуальность. Благодаря данной команде специалистов эффективность программ в нашей клинике достигла 45,5% (Почти каждая вторая программа — положительный результат).
Я собирал людей, формировал команду. Долгое время пытался заманить оперирующего гинеколога Валерия Александровича Глебова. Сначала никак не получалось. А потом пришел новый главный врач больницы в Энгельсе, и один из лучших гинекологов в Саратовской области ушел ко мне. Я не знал, как благодарить этого главврача. Так же пришел ко мне еще один из лучших саратовских гинекологов — Николай Иванович Сердюков.
Знаете, как трудно мне с ними? Тут собрались около 50 самых серьезных врачей в Саратовской области. Они очень сложные люди, но мне с ними легко. Я сам такой, они со мной на одной волне. Иногда они бухтят, но если им объяснишь ситуацию, они все понимают. Мне хватает такта. И когда у кого-то из сотрудников начинают превалировать какие-то личные интересы, объясняешь им общественные. Они это понимают правильно, и все разруливается. Но так бывает крайне редко. Оптимальной работы удалось добиться лет через восемь после открытия клиники. Последние 4 года коллектив работает идеально.
— «Клиника доктора Парамонова» организована как акционерное общество (АО). Влияет ли это на управление?
— В частной медицине у меня дважды были соучредители. Про первого я уже рассказывал. Считаю, что не очень правильно он себя вел. На первых этапах здорово помог финансами, когда у меня их не было, потом как-то некорректно стал себя проявлять.
Что же касается «Клиники доктора Парамонова», то с этими партнерами мы с 2005 года. Уже 14 лет у нас абсолютное понимание. Они полностью доверяют мне и видят, что я никогда ничего не ворую, работаю на благо клиники, не покладая рук. Собрал нормальный коллектив, все работает.
Структура организации устроена так, что все решения принимаются мной, управление находится у меня. Мы с партнерами ведем себя корректно по отношению друг к другу.
— Виктор Александрович, Вы являетесь консультантом Организации Объединенных наций. Расскажите о Вашей работе с ООН. Ваша клиника также аккредитована этой организацией?
— У меня достаточно серьезный авторитет не только в России, но и за рубежом. Ко мне приезжают не только соотечественники, но пациенты из многих других стран. Среди них есть и те, кто имеют отношение к внешнеполитической деятельности нашей страны. Один из них, который работает в ООН от России, вышел на меня. Мы с ним познакомились, он пролечился у меня и был удивлен, что в Саратове есть такого уровня клиники. Я очень серьезно потом помог его тете, и так завязались наши человеческие отношения. Однажды он предложил мне представить свои показатели в ООН. К тому времени в Российской Федерации по многим рейтингам «Клиника доктора Парамонова» занимала второе место. Мы предоставили показатели, целый год нас проверяли. Учитывали все, включая идеологию. После чего дали нашей клинике аккредитацию в ООН. В России нет никого, кто имел бы такую аккредитацию.
Я хочу рассказать еще об одной ступени, которая этому предшествовала. ООН - это мировая структура. А в Европе мы тоже получили важное признание. Клиника стала действительным членом Европейской академии естественных наук. То есть наши результаты лечения, наша идеология после моего выступления на симпозиумах, конференциях в Германии, были замечены и отмечены руководством Академии. Мы сделали серьезный европейский шаг: нас признали в Европе одной из лучших российских клиник. Это тоже очень здорово.
Теперь о моей работе консультантом ООН. Оказалось, что все звания, которые я получил - «Лучший хирург России», «Лучший хирург Европы», благодарности представителя президента, ордена, медали, которые были за мою работу, активное участие в общественной жизни, в деятельности медучреждений, а также клиника, ее направленность на лечение, а не на вымогание денег у людей - это все было учтено. Меня, опять же, проверяли - нет ли за мной криминала, какого-либо негатива. Убедились, что моя деятельность соответствует заявленной. Оценив ситуацию, меня привлекли в ООН, мне был дан статус консультанта. Меня можно привлекать для решения ооновских задач - например, оценить медицинские проекты в той или иной стране.
У меня более 100 стран мира, которым я могу давать рекомендации от лица ООН по теме здравоохранения. К примеру, я съездил в Индию, посмотрел, оценил, что там планируется создать по медицинской части. Люди в этой стране нуждаются в медицине. ООН надо, чтобы их клиники зарабатывали и оказывали помощь. Оценив программы в Индии, я рассказал руководству: да, там будет медицина, у нее есть финансовая составляющая, есть люди, которые готовы лечиться, если мы создадим такие и такие условия. Сейчас по этому поводу достигнуто понимание.
Консультант ООН - это очень высокий статус: не каждый человек имеет право рекомендовать что-либо министру Америки или России. Нас всего трое в Российской Федерации, кто обладает такими полномочиями. У меня статус советника первого класса, генерал-полковника. Я имею определенные обязанности и полномочия. Например, я пишу рекомендации министрам, в течение двух недель они обязаны ответить.
— Почему клиенты выбирают именно Вашу клинику? В чем «фишка» Вашего заведения?
— Народ пошел к нам, учитывая, что мы работаем на совесть, не повышаем цены. Мы не обманываем пациентов. Люди приходят и остаются у нас. Цвет медицинского халата неспроста белый. Это символ чистоты помыслов медика перед пациентом. Жизнь показала, что этот цвет оказался правильным. Мы не обманываем никого, и в этом наше преимущество. Многие привыкли зарабатывать деньги, а мы привыкли прежде всего лечить. Это разница огромная. Разница огромная, но грань тонкая.
Разумеется, клиника - это соединение медицинской части и финансовой. Преобладает у меня медицинская часть, есть и финансовая сторона дела. Я четко понимаю и вижу свои интересы. Иначе вы бы не видели четыре клиники, построенные на реинвестициях (те деньги, которые мы зарабатываем, мы пускаем на развитие). Я деньги не вывожу за границу, я их вкладываю здесь, в России.
Какая у нас «фишка»? Конечно, это лучшие, опытные сотрудники, специалисты своего дела. Во вторых, это оборудование экспертного класса: МРТ, компьютерный томограф, УЗ-аппараты. Но самое главное отличие в третьей позиции — в идеологии. Наша идеология заключается в лечении, а не в выгребании денег из карманов пациентов. Не надо обманывать людей, надо просто их лечить и заботиться о них. Это первоочередное. Так было, есть и будет, пока я живой.
Я и раньше лечил, а меня благодарили. Так же и сейчас происходит: и я сам, и все сотрудники по этому принципу поступают. То есть мы лечим, а пациенты благодарят нас деньгами. И народ голосует ногами за мою клинику.
Творец ведь наблюдает постоянно за всеми нашими движениями, за их правильностью или неправильностью. Я уже давно отучился от неправильности в работе, поэтому очень многим не нравлюсь. Я понимаю негативизм ко мне со стороны определенных сил — тех, которые несут темные стороны нашей жизни, я им очень не нравлюсь. Многие за это заказывают меня вплоть до физического уничтожения. Но, согласитесь, весь народ не перебьешь - многие ведут себя так же, как я.